Вырубов входил в число 11 русских эмигрантов, примкнувших к деголлевскому движению. Он прошел с де Голлем весь путь, был ранен в сражении при Понтекорво в Италии в 1944 году. Две недели спустя последовало второе ранение, Вырубов попал в госпиталь в северной Африке.

После войны он получил французское гражданство и работал в ООН, после чего возглавил в Париже Земгор  (РЗГК, Российский Земско-городской комитет помощи российским гражданам за границей).

Николай Васильевич Вырубов был меценатом, общественным деятелем. Человеком удивительной судьбы.  О нем мы беседуем с Гелией Певзнер, журналистом, которая хорошо знала Н.В. Вырубова и работала с ним.

Гелия ПЕВЗНЕР: —  Николай Васильевич Вырубов попал во Францию в 1924 году в возрасте 8 лет вместе со своим братом, сестрой, бабушкой, дедушкой и няней. Обстоятельства, которые предшествовали этому, были чрезвычайно трагические. Когда случилась революция, отец Вырубова был на фронте. Он был представителем по гражданским делам при главнокомандующем генштабом. Василий Вырубов был очень активным общественным деятель в России. Семья в это время оставалась в деревне, в своем имении. Мать Вырубова была мгновенно арестована и буквально через несколько дней семья получила сообщение, что она умерла в тюрьме от тифа. Трое детей остались с няней совершенно одни. Няня повезла их в Петербург, где в то время на чердаке собственного дома жили бабушка и дедушка Вырубова, Галаховы. Детям поменяли фамилию. Так, в очень тяжелой бедности, эта семья — плюс еще была тетя, которая работала в Эрмитаже и получала какие-то мелкие деньги — семья жила до 1924 года. Когда один из родственников Вырубова, его дядя, который в то время находился в Германии, ему удалось выкупить эту семью - буквально, в прямом смысле этого слова — у большевистского руководства, потому что людей тогда можно было купить. И Вырубов мне всегда говорил: хотел бы я знать, сколько я тогда стоил.

Человек уходящей России

Вырубов встретился со своим отцом в Германии в первый раз. Он сказал: ко мне подвели видного усатого господина и сказали: это — твой отец. И действительно, мальчик был настолько мал, что он его никогда до этого не видел. Отец вел очень активную общественную деятельность вместе с князем Львовым, который был дядей его отца и, как вы знаете, первым главой временного правительства. И отец Вырубова тоже входил в это первое временное правительство, он был товарищем министра внутренних дел. Они продолжали активную общественную деятельность. Дети не имели матери, Вырубов еще был очень болен, он очень много был в больницах в Швейцарии, у него был по-моему, костный туберкулез. Человеком, который занимался им и любил его, наверное, как мать, - была Саломея Андроникова. Вы знаете, что представляет собой эта женщина в русской литературе, и не только в литературе, но и живописи. Это была муза всех парижских русских художников, Яковлева, и других, это была муза Цветаевой, это была та женщина, которой Мандельштам написал «...Соломинка, Лигейя, Серафита». Вырубов мне всегда говорил: она повсюду меня водила за собой, я повсюду спал на диванах, пока взрослые разговаривали. Он присутствовал при всех этих взрослых разговорах, той, уходящей России. В этом еще была эта совершенно потрясающая его особенность — он был носителем той культуры. Он, когда был маленький, он присутствовал при всех этих взрослых разговорах, он все это впитывал, он абсолютно человеком той эпохи.

Копия декрета о присвоении Н.В. Вырубову звания Кавалера Ордена почетного легиона. 1953 г.
Фото из архива Г.Певзнер

В первой половине 20-х годов Вырубов попадает в Европу. Он учится в Англии, в Оксфорде. Там же, в Лондоне, в военные годы, он присоединяется к призыву де Голля. Вам что-то известно о тех его годах?

— Когда Вырубов оказался в Оксфорде... Хотя он и был апатрид, то есть он был человек без гражданства, как все русские, которые тогда «выпали» из России. Но при этом он говорил мне, что на русских тогда все-таки смотрели косо. Не забывайте, что в то время Англия воевала против Гитлера одна. Россия подписала пакт Молотова - Риббентропа, и рассматривалась как страна, которая выступает на стороне Гитлера. Вырубов до этого предпринимал несколько попыток принять участие в войне. Он еще пытался принять участие во французской армии, но его не взяли по состоянию здоровья. В Англии он пытался тоже вступить в английские войска, но его не приняли, потому что он был апатрид русского происхождения. Вернее, его приняли, но он мог бы, как он мне сказал, где-то в канцелярии писать бумажки, а он этого не хотел. И вот тут он услышал призыв де Голля, знаменитый призыв 18 июня, и он вступил в деголлевское войско. Вы знаете, солдатам вокруг руки надевают номер, чтобы их можно было опознать, в случае, если их убьют. Его номер, я, к сожалению, его сейчас не помню,  но он был из первой десятки. Он буквально был одним из первых человек, присоединившихся к де Голлю. Он прошел с ним абсолютно всю войну, от начала и до конца. Рядовым, и потом  младшим офицером.

Что было после войны? Ведь только после войны он получил французское гражданство, после чего началась его работа в Организации Объединенных Наций, где он занимался проблемами беженцев. И потом было некоторое его возвращение в парижские русские эмигрантские круги, это так?

— Семья Вырубовых была всегда — особая семья в эмигрантских кругах, потому что это была либеральная семья. Это была семья, воспитанная на западных, французских ценностях, ценностях свободного человека. По обстоятельствам своего рождения они, несомненно, принадлежали к этой эмигрантской среде. Это были очень высокие аристократы, Вырубов принадлежит к роду Рюриковичей, потому что это род Львовых, он происходит от ярославских князей Рюриковичей. Но по обстоятельствам своего воспитания это была глубоко прозападная, либеральная семья. Прозападная в смысле ценностей. Например, отец Вырубова в отличие от многих других русских, получил западное образование, он учился в Германии, во Франции. Кстати, поэтому, когда семья попала в эмиграцию, им удалось как-то выжить. Отец, имея западное образование, смог просто получить нормальную работу — кажется, где-то в банке. Кроме того, был еще другой дядя отца Вырубова, который издавна жил во Франции. Он был преподавателем в Коллеж де Франс, гарибальдийцем, это отдельная, совершенно удивительная судьба, это был очень крупный французский ученый. Таким образом, семья, в общем-то, отличалась от такого — монархического очень —  круга. Ведь в этой русской, эмигрантской среде очень немногие пошли на войну. Были, конечно, люди. Но были и люди, которые не приняли участия в войне именно потому, что в России были большевики. Надо сказать, что Вырубовы, например, была единственная семья, которая принимала у себя Керенского. Потому что его, конечно, в этих кругах принимать не хотел никто и на него смотрели, как на дьявола. Эта толерантность, терпимость, очень чувствовалась в Николае Васильевиче. Он выслушивал буквально каждого, он старался всегда выслушать и понять. Я думаю, что такая толерантность возможна только при очень четкой внутренней позиции, которая у него, несомненно, была. Это был человек глубоких внутренних правил и поэтому он был способен выслушать каждого. А если ему что-то не нравилось в человеке, он просто отходил. Я никогда не слышала, чтобы он сказал о ком-то что-то плохое, или, хотя бы выслушал. Когда кто-то говорил что-то о другом человеке плохое, он очень элегантно мог перевести на другую тему, он никогда этого не позволял. И это, несомненно, идет от либерального воспитания, данного ему отцом.

В последние годы своей жизни Николай Васильевич Вырубов передавал в Россию, в музей Пушкина, какие-то экспонаты из своей коллекции. Ему хотелось, чтобы они вернулись на родину?

—Вы знаете, он передавал в очень многие музеи. В музей Тургеневский в Орле. Он же практически, наверное, единственный потомок Тургенева и Фета. Его бабушка была с одной стороны — племянница Фета, а с другой — племянница Тургенева, и единственная наследница практически обоих. Николай Васильевич родился в Орле, в том доме, который сейчас Дом Тургенева. Спасское-Лутовиново было их имением. И вообще, эта семья очень укоренена в русскую историю, поэтому он давал какие-то работы и в Константиновский дворец, и в мемориальный музей Пушкина.

Вы были на похоронах Н.В. Вырубова, я знаю, что это была церемония неподалеку от могилы Наполеона, во Дворце Инвалидов, в Париже, это очень почетное место, «сердце» Французской республики...

— Это были самые почетные похороны, которые можно только человеку устроить. Прощальная месса проходила в церкви Св.Людовика, прямо в самом сердце Дворца инвалидов. И потом во дворе Дворца инвалидов был военный почетный салют. Это вообще была совершенно удивительная церемония, очень мало людей могут удостоиться такой церемонии. Гроб был покрыт французским флагом и вся церковь была украшена французскими флагами, а служба была православная. По всей видимости, он сам высказал такое пожелание. Или, может быть, его жена, которая очень всегда его понимала, так распорядилась. Это было удивительное совершенно зрелище. И потом во дворе Дворца инвалидов была произнесена речь почетным секретарем сообщества тех, кто получил Крест освобождения, так называемый «лотарингский крест». Их было 1036 и сейчас в живых осталось только 49 человек. И он отметил всех русских, которые были награждены Лотарингским крестом, и погибли, и он сказал, что Вырубов из них — последний. Он всех их перечислил поименно, я помню некоторые имена: и Н. Румянцов, конечно, Ромен Гари, и другие.

Н.В. Вырубов был похоронен на русском кладбище в Сент-Женевьев-де-Буа под Парижем.