Кавказский дневник Розы Мальсаговой

Кавказские эмигранты в Париже

 Роза МАЛЬСАГОВА

опубликовано 18/04/2010 Последнее обновление 18/04/2010 14:17 GMT

Утро перед воротами парижского кладбища Пер-Лашез. Раздача хлеба беженцам-иммигрантам.
(Photo: R.Malsagova)

«Праздник, который всегда с тобой...» - эти слова Хемингуэя стали чем-то таким, что уже невозможно забыть или игнорировать, думая о Париже. Даже тот, кто никогда не видел этого города, думает о нем только так: «праздник». Еще говорили: «увидеть Париж - и умереть». Последнее, может быть, сильно сказано, умирать вряд ли стоит, но увидеть...

Увидеть Париж - действительно праздник, но выжить в нем сегодня не просто даже парижанам, не говоря уже о том, как здесь живется эмигрантам.

Своим мнением о проблемах, с которыми сталкиваются кавказские эмигранты и их положением в обществе, делится Филипп Базир (Philippe Bazire). С ноября 2003 до декабря 2007 господин Базир являлся сотрудником ОФПРА (OFPRA, французское агентство по защите беженцев и апатридов). Затем работал социальным ассистентом в ассоциaции АФТАМ (Aftam, оказывает помощь в размещении, трудоустройстве и медицинском обслуживании беженцев), сегодня является волонтером Cимада (Cimade, ассоцияция по защите прав беженцев).

Филипп Базир: «Основные проблемы, которые препятствуют интеграции кавказских эмигрантов, это - получение документов (вид на жительство) и разрешение на работу, а так же языковой барьер и доступ к жилью, который стал проблематичным во Франции, в частности в районе Парижа. На самом деле, все больше людей спят на улице, и это не только эмигранты. В случае, если эти проблемы не разрешены, тогда из-за нищеты и отсутствия надежды на нормальную жизнь, появляются другие проблемы – социальные, психологические. Но это общая картина. Люди разные и способность адаптироваться к новым условиям жизни, в новом для них обществе, тоже разные, в зависимости от индивидуума. Каждый человек имеет свои собственные проблемы и с ними путешествует. И это зависит от индивидуума, но не от религии или национальности человека.

Сегодняшнее положение эмигрантов не помогает их адаптации, и шанс стать полноправными членами французского общества - в основном это зависит от получения вида на жительство и права на работу.

Во Франции есть право и государство. И проблемы дискриминации, например на работе, регулируются не кулаками или автоматом Калашникова, а путем юридической процедуры. Но если человек вырос в контексте войны или насилия, не всегда легко понять, что в случае конфликта более эффективно и полезно забыть о бывших примитивных способах и употреблять юридические способы защиты.

В основном сегодняшние европейские государства консервативны, в том числе и французское государство. И есть общее стремление бороться против процесса миграции в Европу. Вся политика сегодняшнего французского государства, к сожалению, ориентирована на то, чтобы выдворить обратно на родину, как можно большее количество эмигрантов. Это отражается в том, как в OFPRA рассматривают возможность предоставления защиты лицам-просителям убежища. Дирекцию OFPRA не волнует, кого признают, а кого не признают беженцем. Важно одно, чтобы сотрудники работали как можно быстрее».

Р. Мальсагова:  Есть какая-либо внутренняя установка на то, чтобы лицам кавказского происхождения не давали право на жительство?

Филипп Базир: «Нет. Не думаю. Насчет необходимости изучения языка: государство стремится экономить на всем, решив, что большинство этих мигрантов не останется во Франции, а значит не надо тратить деньги на их обучение. Это касается  всех мигрантов, не только кавказских.

Но для тех, кто останется, для новых членов французского общества, это действительно препятствует интеграции. Но когда многие просители убежища живут в заброшенных домах из-за недостаточных возможностей их приютить, можно понять, что власти пытаются создать условия, чтобы Франция стала как можно меньше привлекательнее для мигрантов. Это дурная политика, которая создаст проблемы для тех, кто останется во Франции и станет членом нашего общества. Если бы у нас не было гражданского общества, ассоциации защиты прав мигрантов, ситуация была бы еще хуже».  

Раздача хлеба беженцам-иммигрантам у Пер-Лашез.
(Photo: R.Malsagova)

На середину 2009 года, из 65 тысяч беженцев, обратившихся к европейским государствам с просьбой об убежище, разрешения получили лишь 4,5 тысячи человек. Миграционные службы России жестко ограничивают выдачу виз гражданам кавказского региона.

Желающие выехать из России, идут на самые опасные шаги, которые порой связаны не с меньшей опасностью для жизни, чем та, от которой они бегут.

Два года назад в Польше при нелегальном переходе границы погибла молодая женщина из Чечни с двумя детьми, люди задыхаются в фурах, тонут в реках, когда подрядившиеся за деньги проводники, бросают их на полпути. Спасаясь от одной беды, они попадают в другую. Но самые тяжелые испытания выпадают на долю мигрантов, когда они попадают в страну, которая не ждет их, в которой надо доказывать свое право на пребывание и начинать жизнь с нуля.  Разные люди, разные судьбы.

Гость нашей передачи президент французской ассоциации «Oyama Karate» Микаил Хамхоев, он же Мишель Шансель (Michel Chancel) – политэмигрант из Ингушетии.

Р. Мальсагова:  Вы, один из самых успешных спортсменов и тренеров России.  Бросив свое дело, которому Вы отдали на родине 20 лет жизни, эмигрируете во Францию. Вопреки распространенному мнению, что если ты эмигрант, то больше чем на работу уборщика или мойщика машины вряд ли, стоит рассчитывать, Вы сумели найти свое место в жизни. Тяжело было подниматься в гору? И почему, все-таки «Мишель Шансель»?

Мишель Шансель.
(Photo: R.Malsagova)

Мишель Шансель: «Права получения гражданства дает мне право называться по-французски, поэтому я выбрал имя Michel Chancel.

Начиналось все, как и у всех, очень трудно: административная волокита с эмиграцией, язык, законы, которых люди не знают, в третьих - менталитет французов, характер, отличный от кавказского.

На первом этапе, когда все упирается в язык, очень трудно интегрироваться. А когда нет общения, нет и движения. Было тяжело. Во-первых, иностранец, во-вторых – приехал обучать боевым искусствам европейских детей. Здесь ведь к преподаванию подходят очень профессионально. К Ассоциации я шел с самого приезда во Францию, работал в профессиональном клубе, директор которого - девятикратный чемпион мира. Работать было трудно, надо было пережить еще и отношение к себе, как к иностранцу. 

Делал все: и убирал, и подметал, и ремонтировал, и красил все в клубе. Но главное – преподавал, участвовал в соревнованиях, судил. По истечении пяти-шести лет созрел, чтобы создать свою ассоциацию, административные оформления заняли почти два года. Было трудно... Сейчас я являюсь представителем Франции от всемирной организации «Oyama Karate» и старшим тренером сборной Франции по «Oyama Karate». Думаю, в дальнейшем наш клуб будет известен не только во Франции, но и во всем мире».

Р. Мальсагова: Из послевоенной Чечни, а теперь и Ингушетии, в Европу хлынул огромный поток беженцев, наших с вами соотечественников, которые не представляют, с какими проблемами им придется столкнуться. Как вписаться в европейскую жизнь, сохранив при этом национальную идентичность, язык, обычаи?

Michel Chancel:  «Понятия «демократическая страна, свобода слова» воспринимаются нашими земляками не в том направлении. Раз тебе дали свободу, ты должен в хорошем направлении использовать эту свободу. Здесь тебе дается возможность реализовать все, на что ты способен.

Просто ты должен имеет motivation, как говорят французы. Нужно идти к чему-то, поставить цель. Приехав сюда, это очень трудно понять, нужно прожить лет 10-15. Сделать что-то для себя, для своей семьи и остаться при этом вайнахом, сохранив менталитет, культуру – это очень трудно.

Встречаясь со многими  своими земляками, я всегда обсуждаю эту тему. Стараюсь учить своих детей общаться на ингушском языке. Когда я пришел в школу, где учатся мои дети, учитель мне говорит: - «ни в коем случае не дайте детям забыть свой язык!». Это мне говорит французская учительница. Французский язык, английский, немецкий они выучат здесь без проблем. Но если мы потеряем свое, кем мы станем? Я смотрю на жизнь других иностранцев, тех же алжирцев, арабов, которые, не укрепив и не сохранив свои традиции, не смогли принять традиции французов. Они стали здесь никем.

Дети ингушских эмигрантов. Рotel "Marceau Drancy".
(Photo: R.Malsagova)

Я очень сильно переживаю за наших детей. Было несколько встреч, когда я предлагал создать ассоциацию, создать почву для наших детей, организовав курсы вайнахских танцев, культуры, языка. Не стоять на митингах у Европарламента, пользы от этого стояния мало.

В нашем лице, будь это даже один ингуш в Европе - вся республика. Как мы себя здесь покажем, как будем вести себя – в этом наша цена. Если этого не сделать, наши дети не будут теми вайнахами – ингушами, чеченцами и не станут французами. Это будет большая беда.

Здесь есть все возможности, чтобы добиться то, чего ты хочешь. Нужно просто найти правильную дорогу и идти по ней».

Сэнсэй Michel Chancel (Микаил Хамхоев) основал французскую Ассоциацию «Каратэ Oyama».

Члены Ассоциации «Oyama Karate».
(Photo: R.Malsagova)