Франция / Театр / Архив Авиньонского фестиваля

Алвис Херманис в Авиньоне : гиперреализм и бурлеск жизни глупой Сони

 Нина КАРЕЛЬ

опубликовано 06/07/2008 Последнее обновление 29/09/2009 15:21 GMT

Сцена из спектакля "Соня", Авиньон 2008
(Photo:Nina Carel/RFI)

Театральный фестиваль в Авиньоне только набирает обороты :он открылся 4 июля. Но уже сейчас можно сказать, что показанный в субботу на сцене монастыря Кармелитов (cloitre des Carmes – scène Benoit XII) спектакль латыша Алвиса Херманиса (Alvis Hermanis) станет, безусловно, одним из событий программы фестиваля « IN » . Поставленный по одноименному рассказу российской писательницы Татьяны Толстой, спектакль « Соня » уже объехал пол-Европы. Однако в Авиноьоне артисты Нового рижского театра - впервые. (Театр должен был приехать в Авиньон в 2003 году, но фестиваль был отменен из-за забастовочного движения работников театра).

 

Сцена из спектакля "Соня", Авиньон 2008
(Photo:Gints Malderis)

Французская пресса называет рижский коллектив последователем театра пантомимы, Это не удивительно. Гундарс Аболиньш (Hundars Abolins), играющий роль Сони,  не произнеся на сцене ни слова, буквально гипнотизирует зрителей прелестной неуклюжестью примитивной и безответной старой девы. Глупая и эксплуатируемая всеми Соня,  жертва жестокого розыгрыша, становится осязаемой, реальной,  несмотря на то, что её играет мужчина. Кроме того,переодевание в Соню одного из грабителей, попавших в сонин дом после её смерти, происходит прямо на глазах у зрителей. Жизнь глупой Сони, с мельчайшими деталями такого узнаваемого советского быта, и злой шуткой над нею благополучных и бессердечных « друзей » рассказывают на сцене два персонажа. 

Сцена из спектакля "Соня", Авиньон 2008
(Photo:Gints Malderis)

Умершая одинокая и безропотная Соня, молча и вдохновенно снова проживает на сцене для зрителей главные моменты своей жизни. Цепочка событий разворачивается на сцене под аккомпонемент рассказа второго грабителя, который по ходу спектакля, становится , не вставая со стула, то самодовольной  сониной приятельницей (

решившей вместе с друзьями создать для одинокой Сони виртуального эпистолярного поклонника), то обывателем-соседом, привыкшим оставлять на Соню свои цветы, кошек-собак и детей.  

Надо отметить, что в оригинальном тексте Татьяны Толстой нет никаких грабителей. Появление этих персонажей в спектакле Алвиса Херманиса нельзя назвать необоснованным, лишним. Спектакль завершается беспощадной вычисткой грабителями всего жизненного пространства глупой, но доброй и наивно-романтичной Сони. И вернувшаяся из начала в конец рассказа фраза  - « вот жил человек и нет человека », меняет акценты в пьесе.  В спектакле запоминается волнительный момент, когда Соня, в блокадном Ленинграде, в пуховом платке,  дошедшая до того, что вынуждена была варить и есть свои обои, жертвует последним – оставшейся у неё баночкой сока, чтобы спасти от голодной смерти своего несуществующего возлюбленного. Но,опять обманувшись, спасает от голодной смерти обманщицу-автора подложных писем и погибает в очередном авианалете на осажденный город.

Актеров вызывали на "бис". Спектакль "Соня", Авиньон 2008
(Photo:Nina Carel / RFI)