Чечня / Гуманитарное сотрудничество

Помощь женщинам в Чечне: часть вторая. Положение женщин

Инга ДОМБРОВСКАЯ

опубликовано 07/09/2008 Последнее обновление 07/09/2008 19:24 GMT

Религиозные запреты и традиционные правила родового общество — эти два фактора обрамляют положение женщины сегодня в Чеченской республике, где, как и почти повсеместно в бывшем СССР, старая советская система социальной помощи гражданам отмерла, а новая создана не до конца.

Экс-глава МИДа Австрии Бенита Ферреро-Вальднер на встрече с чеченскими женщинами.
Фото: © HOPI MEDIA/OSCE

Мы предлагаем вашему вниманию вторую часть интервью с Инной Айрапетян и Хедой Амархаджиевой из грозненской общественной организации «Синтем». В первой части речь шла о работе этой организации, которая — при поддержке западных, в частности, французских неправительственных организаций, -  занимается оказанием психологической и социальной помощи беременным женщинам, учителям, женщинам-вдовам, женщинам с многодетными семьями и просто женщинам, у которых есть различные проблемы. Сегодня мы говорим более широко — о положении женщин в Чечне.

Несколько фактов: в Чечне, как мне рассказали мои собеседницы, нет матерей-одиночек, тема сексуального насилия строго табуирована и в Республике даже нет статистики по изнасилованиям. Это — закрытые темы, о которых  в мусульманском обществе даже трудно говорить. Но, тем не менее, наши собеседницы согласились открыто обсудить и эти проблемы в нашем разговоре, за что мы им благодарны.

А начали мы нашу беседу с проблемы безработицы.

Известно, что в Чечне сегодня высок уровень безработицы. И прежде всего безработица затрагивает чеченских женщин. Помимо этого существует проблема ранних браков: многие девушки из-за семейных забот вынуждены оставлять учебу. Рассказывает  Инна Айрапетян,  программный координатор организации «Синтем».

ИННА АЙРАПЕТЯН. Во-первых, 75% населения составляет безработица, это очень высокий уровень. На сегодняшний день инфраструктуры, конечно, восстанавливаются, но очень медленными темпами. Власть пытается что-то сделать, но недостаточно средств и слишком много проблем. В плане женщин: да, это действительно так, очень много ранних браков. Это 15-16 лет. Но в то же самое время очень много разводов. Конечно, на девушку влияет то, что она очень рано, неподготовленная, выходит замуж. Рождаются дети, она не может учиться. То есть, если среднее образование есть, это уже хорошо. Но когда девушке уже 22-23 года, замужем она или разведена — все равно есть потребность к учебе, есть потребность развиваться. Но в этот период времени: новые проблемы, с кем оставить детей? Нет возможности учиться, потому что на это нужны деньги, средства. И, в основном, конечно же, девушки остаются без образования.

Я видела статистику, что браки есть совсем уж ранние, в 13-14 лет.

ИННА, ХЕЙДИ. Не так много, но тоже есть.

К женщинам, к беременным женщинам, традиционно существует уважение. Но все же у них есть проблемы...

ИННА АЙРАПЕТЯН. У нас женщины в основном в период беременности не может сказать в своей семье, что она себя плохо чувствует, что ей хочется полежать. О том, что у нее есть запрос на какое-то определенное питание, - вы знаете, что в период беременности всего чего-то хочется. Не может сказать. Во-первых, это культурально, у нас в обществе это - стыдно. Вы знаете, что наши женщины живут с родственниками мужа. Свекровь, свекор, может быть еще и деверь — большие семьи. И невестка в доме должна выполнять определенную работу. Это нагрузка. Помимо этого, если у женщины нет достаточно образования, она не знает, как за собой ухаживать в период перинатальный.

Как нагибаться, повернуться...

ИННА АЙРАПЕТЯН. Да, совершенно верно. Или другое. Что можно вообще общаться с ребенком, что есть внутренняя связь. Что в этот период ее психо-эмоциональное состояние может передаться ребенку. И что когда этот ребенок придет в этот мир, то, каким он придет в этот мир зависит от мамы, от папы, от всей семьи. С самого начала зачатия.

Есть, конечно, определенные правила по исламу и женщины наши, конечно, соблюдают это традиционно. Но есть еще и академические, образовательные знания, в которых они нуждаются.  Например, чисто культурально, у нас  в семье нет такого, чтобы мама могла поговорить с девочками о каких-то проблемах, интимных, женских. Это считается некрасиво, это считается стыдно. Но когда есть такой центр, как мы, а мы проводим определенную работу с девочками-одиннадцатиклассницами в школах, это очень важно. Потому что мы их учим, какими они могут быть матерями, какими они хотят быть матерями своим детям. Это очень важно, потому что закладка будущего ребенка происходит с самого начала зачатия. Мы даже говорим, начиная с планирования. Почему? Потому что у нас на сегодняшний день большая проблема, у нас  много детей. Мы обслуживаем 60 беременных женщин в месяц в течение последних четырех лет. Мы с 2004 года работаем, ежемесячно 60 беременных женщин. В один период у нас было 90 женщин благодаря дополнительной поддержке ICF, «Движения против голода». Мы обслуживали и 90 женщин, это очень большое количество. Но, в то же время, это и большая проблема, это отсутствие знаний контрацепции.

А  существуют ли какие-то программы по противозачаточным средствам, по абортам? Кстати, это - тоже та тема, о которой трудно говорить...

ИННА АЙРАПЕТЯН. Об этом трудно говорить. Особенно нам трудно об этом говорить. Потому что, во-первых, по религии аборт — это грех. Когда женщины к нам приходят, и мы об этом беседуем, частенько бывает так: «Я даже не заметила, как я забеременела, но, конечно же, аборт я делать не буду, я буду рожать этого ребенка». И это счастье, что женщина все-таки решается на такой поступок.

Но принимают ли мать-одиночку в обществе?

ИННА АЙРАПЕТЯН: А у нас не бывает матерей-одиночек! У нас женщина не родит ребенка вне брака. То есть, это — обязательно: брак и ребенок. Она может потом остаться одной. Но до брака, вне брачных отношений, она не может иметь ребенка.

А в результате насилия? Например, во время войны были случаи сексуального насилия...

ИННА АЙРАПЕТЯН. Это очень табуировано, об этом не говорят. Это остается в семье, это конфиденциально и не афишируется.

ХЕЙДИ  АМАРХАДЖИЕВА. Нет даже такой статистики.

ИННА АЙРАПЕТЯН. Но были случаи. И у нас, когда мы в международном секторе работали, были случаи, когда приводили девочек, подвергшихся насилию, но без последующей беременности. Были такие случаи, но это очень большое табу.

Может быть, отдельные случаи есть, но возможно ли, чтобы нападению подверглась, например, совсем молоденькая девочка?

ИННА, ХЕЙДИ. Нет, у нас не бывает такого.  Ну, может быть, единичные случаи есть.

Может быть, дело в том, что у людей могут и быть импульсы к подобным деяниям, но они знают, какой будет реакция общества, которое, возможно, не будет ждать, пока суд накажет?

ХЕЙДИ АМАРХАДЖИЕВА. Да, это как, знаете, в исламских странах знают, что за воровство отрубят руку, поэтому люди не воруют. Это, конечно, грубые репрессии, но какие-то меры наказания должны существовать и достаточно, чтобы люди их соблюдали. Потому что не может быть безграничной свободы, она приведет к хаосу. И нельзя говорить: берите столько свободы, сколько сможете унести. Должны быть какие-то рамки, какие-то границы.

ИННА АЙРАПЕТЯН. В практике я столкнулась с таким случаем. Был изнасилован ребенок. И насильник был шокирован тем, что мать изнасилованного ребенка заявила об этом. Он был настолько шокирован, что не смог даже скрыть своего преступления и сразу же сознался. 

Он ожидал, что мать не решится…

ИННА АЙРАПЕТЯН. Да, он, зная менталитет и зная, что это не будет открыто, он именно ожидал, что все это скроется и ему это просто так пройдет. Но мама оказалась молодец.  Она заявила открыто и в милицию, и своим родственникам. Она собрала всех родственников и сказала: я хочу, чтобы он был найден и наказан.  Другое дело, какое наказание ему будет. Я думаю, что, конечно же, его ждет не только тюремное заключение в девять лет, которое ему дали.  Самое ужасное наказание будет, когда он выйдет из тюрьмы, если, конечно, он доживет до конца тюремного срока. Потому что такое – не прощается.

 Но, с другой стороны, видите, это палка о двух концах. С одной стороны, когда это скрывается, некоторые люди могут надеяться на то, что это будет сокрыто. С другой стороны….

… неотвратимость наказания?

ИННА АЙРАПЕТЯН. Да. С одной стороны я восхищалась поступком мамы, которая заявила об этом. С другой стороны, как ребенку жить после этого? Тем более что это был мальчик. Это ужасно было.

ХЕЙДИ АМАРХАДЖИЕВА. Тут может быть еще та же палка о двух концах: если официально человека осудили и наказали, но чаще всего такие вещи не доходят до суда, их  просто решают семьи.  Это не разглашается, может быть, на слухах может быть выйдет где-то. Это и в случаях изнасилований женщин, не только детей.

В случае изнасилования женщин тоже суровое осуждение?

Да, конечно. Каждая семья решает сама, как она поступит с насильником. Но тут пощады ждать не надо.

Вы перечисляете табу, запреты: с одной стороны, женщина пользуется уважением, с другой — ей нельзя жаловаться, когда она в положении, а нужно работать. Как вы считаете, это связано с советским прошлым или это исключительно сегодняшняя реальность, правила ислама? Потому что, я думаю, и в русских деревнях беременные женщины мыли полы до девятого месяца тоже...

ИННА АЙРАПЕТЯН.  Это чисто традиционно, культурально. Такие традиции и обычаи в чеченском обществе. И я думаю не только в чеченском обществе, но и на Кавказе в целом. Я армянка по национальности. Я родилась и выросла в Грозном, но воспитывалась в традиционной армянской семье. И у меня такие же понятия: с самого детства мне говорили о том, какой должна быть девочка. Где-то я не была согласна, я была бойкая девочка, отстаивала свои права. А где-то я соглашаюсь. И, может быть, по сегодняшний день у меня есть свои «гвоздики», с которыми трудно расстаться.

Наличие таких запретов и табу — не всегда плохо, рассказывают далее мои собеседницы, Инна Айрапетян и Хейди Амархаджиева из грозненской организации «Синтем». В некоторых случаях запреты хотя и вызывают внутренний протест, но обусловлены  практическими соображениями. Например, были случаи, когда женщины, подвергшиеся насилию, создавали семьи благодаря тому, что дело не предавалось огласке.

ХЕЙДИ АМАРХАДЖИЕВА. Многие считают, что табу — это очень плохо. Но в некоторых случаях это и хорошо. Потому что это в какой-то мере — безопасность. Безопасность семьи, безопасность той женщины. Потому что есть случаи, когда эти женщины создавали семьи, благодаря тому, что это было табуировано. В этом плане мы поддерживаем. Внешне кажется, что женщина очень ущемлена в исламских или  в национальных культурах. Но тут нужно смотреть глубже и не поверхностно. Женщину ограничивают в некоторых сферах только для ее безопасности. С учетом того, что женщина не может равняться, быть наравне с мужчиной. Она уязвима, она физически не может быть равной. И это обосновано как научно, так и в религиозном плане есть всему основа и обоснование. Мы тоже искали причину того или иного запрета и нашли ответы и удивлялись тому, насколько это глубоко и мудро. Просто не хватает знаний понять, почему это так. Просто посмотрели поверхностно и сделали вывод.

ИННА АЙРАПЕТЯН. Я хочу добавить, что иногда бывает так, что у женщины — протест. Бунт. Возьмем какую-то конкретную ситуацию, чтобы было понятно. Допустим, одеть платок. Вот говорят: одеть платок. Девушка надевает платок, соглашается. Девушка в платке и вдруг к ней пристает мужчина. И у нее протест внутренний, щелчок: как это так? Меня просили надеть платок, и я его надеваю. Это говорит о том, что девушка принимает традиции, эту табуированность от общества. И вдруг к ней такое отношение, противоречие. И тогда идет протест: я не буду носить платок. И получается так: много хотим от женщины, но забываем о мужчинах. А в культуре чеченцев традиционно есть много требований и к мужчинам. Даже в некоторых смыслах больше, чем от женщины. И нам сейчас в нашем обществе нужно стремиться к тому — как мне кажется,  я так вижу ситуацию, чтобы и мужчины, и женщины совместно принимали решения, как жить дальше. Чтобы было всем хорошо.

На вопросы РФИ отвечали Инна Айрапетян и Хейди Амархаджиева, сотрудники региональной общественной организации «Синтем», которая ведет в Грозном работу по оказании помощи женщинам.