Музей кино - соорганизатор программы, рассказывает Наум Клейман:

 

НАУМ КЛЕЙМАН. Мы в каком-то смысле со-организаторы вместе с французским посольством. Это все происходит уже во второй раз благодаря инициативе Жана-Мишеля Фродона, который возглавил редакцию «Кайе дю синема» как директор и тут же предложил  эту акцию в поддержку Музея кино, который пока еще не имеет своего помещения, но существует, естественно юридически.  Мы пока временно находимся на «Мосфильме»,  но надеемся, что будет принято решение о строительстве музея. Для нас необычайно ценна поддержка «Кайе дю синема», не только одного самых крупных в мире журналов по кино и самых авторитетных. Но и потому, что «Кайе дю синема» исторически связаны с  французской Синематекой. И «Новая волна» исторически родилась одновременно во французской Синематеке и в «Кайе дю синема», и традиции Базена (Андре Базен, 1918 – 1958, французский кинокритик, теоретик кино, создатель первых кино-клубов) в ней живы. Поэтому для нас это очень ценная моральная поддержка.

Живые и трансформирующиеся традиции

Что можно будет увидеть на Днях «Кайе дю синема» в кинотеатре Художественный в Москве, что будет интересного?

НАУМ КЛЕЙМАН. То, что нам предложила редакция «Кайе дю синема», -  это замечательная программа. Мы целиком доверились тому, что нам предложил Жан-Мишель Фродон. Это были, правда, долгие обсуждения, но в результате получилась очень интересная программа, потому что она совмещает в себе классику — правда, недавнюю классику - и совершенно новые фильмы, которых в России еще не видели. И в этом как раз и состоит смысл: показать живые и трансформирующиеся традиции.

Прежде всего, мы принимаем Сандрин Боннер. Она не только замечательная актриса, она стала и режиссером, сняла очень любопытный фильм о своей сестре и мы очень надеемся, что для нас это будет предмет и обсуждения, и переживания: «Ее зовут Сабина», фильм 2007 года, его еще у нас не было. Она привозит с собой три своих замечательные работы, которые, мне кажется, москвичи должны оценить. Во-первых, «За нашу любовь» («A nos amours») Мориса Пьяла 1983 года, блистательная картина. Во-вторых, знаменитая картина «Жанна-Дева» Жака Риветта, которой никогда не было в Москве. Она идет больше пяти часов и это, на

до сказать, испытание для зрителя, но это и наслаждение, и познание. И еще один фильм с ее участием — это знаменитый фильм «Церемония» Клода Шаборля. Это представит Сандрин Боннер и как режиссера, и как актрису, и как личность.

Рядом с этим — новые фильмы. Во-первых, фильм «Всё прощено» («Tout est pardonné») Мии Хансен, - один из очень интересных дебютов, и мы с большим нетерпением ждем ее. Также как фильма «В жизни» («Dans la vie») Филиппа Фокона. Еще один фильм — это классика Жана-Мари Штрауба «Колено Артемиды», фильм, который продолжает линию показов Штрауба в России. Он здесь очень мало известен. В прошлом году показывали его фильмы, и вот теперь в этом году.

Из новых же фильмов: фильм Орелии Жорж «Человек идущий» («L'homme qui marche») и фильм Сержа Бозона «Франция» («La France»), то, что дает исторический жанр, но уже в новом прочтении.

То есть, здесь представлены и современные жанры, и традиционные жанры; и Франция сегодняшняя, и судьба иммигрантов, и фильм, который дает панораму французского прошлого. Очень разнообразная и очень любопытная программа.

Афиша фильма "Жанна-Дева" (1993) с участием Сандрин Боннер.
Фото: © Bac Films

Сандрин Боннер — любимая актриса Мориса Пьяла, с ней работали Риветт, Шаброль. Она пунктиром проходит через французское авторское кино. Может быть, эта программа — также попытка представить именно авторское кино, которое защищает и «Кайе дю синема», и Музей Кино?

НАУМ КЛЕЙМАН. Безусловно. Это — то самое, за что мы так любим «Кайе дю синема», журнал, который боролся и борется до сих пор за то, чтобы кино было не только промышленностью. Этого никто не отнимает у тех, кто хочет делать продукты. «Кайе дю синема» защищает кино как искусство и кино как выражение авторской позиции о мире. В этом смысле программа не просто поддерживает французское авторское кино, она стимулирует авторское кино в России.  Для нас это очень важная политика, потому что наш Музей Кино тоже старается показывать авторское кино и прошлых лет, и новое кино авторское. Как только мы находим партнеров, которые предоставляют нам свои залы, мы это делаем, и «Кайе дю синема» абсолютно наш союзник и вдохновитель.

Это ваш не первый опыт совместной работы с французским культурным центром в Москве. Можно ли сказать, что у вас уже наладилось сотрудничество?

НАУМ КЛЕЙМАН. Конечно!  Мы с первых лет нашего существования дружим с французским культурным центром и с посольством. И я должен сказать, что это наши самые верные друзья. У нас есть еще два таких же постоянных партнера, это немецкий «Гете институт» и японское посольство. Я могу сказать, что это — «святая троица», которая нас опекает. Французское посольство и французский культурный центр не просто предоставляют нам новые фильмы, ретроспективы классиков, поддерживают в разных перипетиях, но у нас постоянно идет и диалог. Причем, очень многие идеи идут от французов, некоторые идеи мы предлагаем. И это теперь стало очень интересным не просто для широкой публики, мы стали делать программы для профессионалов. Это очень важно, поднять немножко профессиональную образованность.

И сейчас мы затеяли с замечательным театром Анатолия Васильева семинар по великим актерам мирового театра в кино. Одним из первых будет представлен среди зарубежных актеров Жан-Луи Барро. Естественно! Но у нас впереди и Луи Жуве, и замечательные актеры ТНП («Театр насьональ попюлер», театральная компания, «элитарный театр для всех», из которого вышли многие актеры французского кинематографа), мы обязательно покажем французскую театральную традицию, которая так интересно преломилась во французском кино. И это нужно молодым актерам, они ведь не знают даже классиков из классиков, они их не видят в современном российском прокате.

Музей кино — 400 000 экспонатов

В какой ситуации находится сейчас Музей Кино? Мы все помним, что в декабре 2005 года Музей Кино был вынужден оставить свое помещение на Красной Пресне. С тех пор было множество акций в поддержку Музея, которые поддержали кинематографисты с мировым именем. Как обстоят дела сейчас, вы сказали, что вы ищете залы для показов, неужели до сих пор их у вас нет?

НАУМ КЛЕЙМАН. Нет, своих залов у нас пока нет. Но мы бы не хотели бы какого-то паллиативного решения проблемы. Потому что дело не только в залах, которые, может быть, можно было бы отвоевать, какой-нибудь маленький кинотеатр, предположим, или оборудовать какое-нибудь здание кинопроекцией. Но ведь нужно решить вопрос с фондовыми помещениями для хранения нашей коллекции, у нас больше 400 000 ценнейших экспонатов по истории нашего кино.

Надо делать и экспозиции. Вы знаете, что  и французская Синематека делает замечательные выставки, и центр Помпиду. И наша российская кинематография достойна этого, также как и другие кинематографии мира. И, наконец, нам нужно, чтобы это был не просто какой-то выставочный зал. Это должен быть музей, который представляет картину истории.

Мы очень надеемся, мы полны надежд, мы не отчаялись. Сейчас будет отмечаться столетие российского кинопроизводства в октябре этого года. У нас новый министр культуры, господин Авдеев, которого Франция знает как посла России во Франции.

...и который здесь очень поддерживал кино.

Да-да! И он, кстати, производит очень хорошее впечатление, он очень приветлив. У меня уже состоялся разговор с ним об этом. Он выслушал с большим вниманием. Мы очень надеемся, что в контексте ли столетия российского кино, или в другом каком-то контексте, но, во всяком случае, проблема Музея Кино будет решена и он обретет не просто здание, а он вернет свой долг зрителям, которые пока должны бегать по разным другим кинозалам.

Французский опыт

Известно, что господин Авдеев в свою бытность посла очень защищал, например, фестиваль российского кино в Онфлере, оказывал ему поддержку. Но российское кино должно ведь иметь свое посольство и в Москве...

НАУМ КЛЕЙМАН. Да, конечно, и я очень надеюсь, что это будет. Он произвел на меня очень хорошее впечатление во время нашего недавнего разговора. И я надеюсь, что это не просто  вопрос бюрократических сложностей и добывания денег, выделения площадки под строительство. Это понятно, что это довольно сложное и дорогое занятие, потому что надо будет объявлять конкурс на проект, надо будет оборудовать это по-современному, чтобы это был высокотехнологичный музей, а не просто рамочки на стеночках. Но я уверен, что Россия достаточно серьезная кинодержава, чтобы понимать: это не только ее будущее, это палата мер и весов, по которым надо мерить настоящее. И я уверен, что настоящего российского кино, даже коммерческого, не будет, если не будет этой палаты мер и весов.

А существует ли, по-вашему, сегодня в России политическое понимание необходимости поддержки национального кино? Как, например, во Франции, где существуют программы не только поддержки кинопроизводства, но и, например, по переводу старых пленок на цифровые носители для обеспечения сохранности национального кинонаследия?

НАУМ КЛЕЙМАН. Я думаю, что господин Авдеев это понимает. И больше того: во время нашего разговора мы привели в пример именно Францию. Со мной вместе была его заместитель по юридическим вопросам госпожа Чуковская,  она дала ему справку о том, как замечательно Франция распоряжается и теми налогами, которыми обложено коммерческое кино и, в частности, американское. Почему Франция, совершенно мудро отменив квоты, подняла свое  кино. Мы говорили о французской Синематеке и о программе спасения фильмов, которые, увы, тоже обречены на разложение эмульсии и поэтому их надо спасать. Он это выслушал с большим интересом. И я действительно убежден, что лучшая политика в Европе по отношению к кинематографу — естественно,  французская. Мы уже несколько раз писали об этом и говорили на пресс-конференциях и будем дальше продолжать писать. Для нас это школа. Я это не скрываю и говорю это не потому, что я даю интервью французскому радио. Я был в каком-то смысле учеником Анри Ланглуа, когда он бывал здесь. И считаю честью для себя, что мы можем сказать:  мы — ученики Анри Ланглуа и французского кино.