Франция / Россия / Общество

"Родители, будьте людьми! возьмите себя в руки!"

 Ярослав ГОРБАНЕВСКИЙ

опубликовано 13/04/2009 Последнее обновление 13/04/2009 16:56 GMT

Руководитель российской общественной организации "Право ребенка" Борис Альтшулер
(Photo : sovet-edu.ru)

Похищенная во Франции трехлетняя Элиза Андре и ее мать Ирина Беленькая были обнаружены и задержаны в Венгрии. Отец девочки Жан-Мишель Андре может приехать и забрать девочку домой.

Об этом деле - наша сегодняшняя беседа в Борисом Альтшулером, руководителем российской общественной организации "Право ребенка".

Ярослав Горбаневский: В разнообразных комментариях, которые мы находим в русском интернете, цитируются ваши слова о том, что Ирина Беленькая будет подсудна французскому суду (как европейскому). Вы говорите, что закон есть закон, что, к сожалению, это тот самый случай, когда не надо было попадаться. Создается такое ощущение, что вы, человек которого представляют правозащитником, то есть защитником права, в данном случае сожалеете, что закон будет выполнен.

Борис Альтшулер: Ну, во-первых, всё таки не девочка была задержана. Задержана была ее мама, а девочка была найдена. И о судьбе девочки было, действительно, справедливое беспокойство, поскольку, если ребенок маленький исчезает, то никто не знает, куда он делся. В данном случае девочка обнаружена, а мама задержана.

Что касается вашего вопроса, это тот случай, когда закон, который действует во Франции, и закон, который действует в Российской федерации (там и там - законы, там и там - решения суда), они прямо противоположны, эти решения суда. Исполнение закона Французской республики обозначает, что мама пойдет в тюрьму, а девочка будет отдана отцу. Если бы всё происходило на территории Российской федерации, если бы она успела пересечь границу, и оказалась бы здесь (в России - прим. журн.), то всё было бы наоборот. И тоже по закону. Папаша, окажись он здесь, сел бы в тюрьму за похищение ребенка в свое время, примерно год назад, а ребенок был бы с мамой. И там, и там по закону. Но по какому? Нет единого мирового закона в данном случае. Венгрия, как член Евросоюза, будет по всей видимости уважать решение суда Французской республики, и не представляю, что здесь можно сделать.

Я.Г.: Борис, когда мы говорим о суде, мы обращаем наше внимание больше на родителей ребенка. На отца-француза, который подвергся бы судебному преследованию, будь он в России, на мать-россиянку, которая не территории страны Европейского союза может быть передана во Францию, чтобы предстать перед французским судом. Но при всём при этом забывается ребенок. Трёхлетняя девочка, которая попала, на первый взгляд, в ужасающую ситуацию, когда родители похищают её друг у друга. Последний раз, когда Ирина Беленькая, мать, похитила свою дочь во французском городе Арле, она произвела это с помощью двух мужчин, которые жестоко избили отца девочки на глазах у неё. То есть, доходит до каких-то крайностей. Что можно сделать для ребенка в этой ситуации? Вы занимаетесь правом ребенка.

Борис Альтшулер: Ну, вы знаете, ситуаций для детей бывает много тяжелых... Ситуация развода родителей - это всегда угроза психологической травмы ребенка. Вообще это так в жизни, как правило. И государство, социальное государство просто обязано стоять в данном случае на страже интересов ребенка. По конвенции ООН по правам ребенка, ребенок имеет права на отца и на мать. Кстати, законы Французской республики, американские законы, законы в Европе - они строго, очень строго регулируют послебрачные отношения супругов с их собственными детьми. Назначается судом порядок общения, и не дай Бог какому-то из родителей этот порядок нарушить. Он пойдет в тюрьму. Так в Швеции... везде так.

В России этого, к сожалению, нет. К сожалению, потому что у нас 800 тысяч разводов в год, огромное количество трагедий. Как правило суд отдает ребенка матери, такая традиция. Но при этом мать-то (обиженная или не обиженная) ставит барьер, и не остается возможности никакого общения, возможности участвовать в воспитании своего ребенка. А государство, Российская федерация абсолютно в этом не принимает участия. То есть, ребенок оказывается жертвой вот этого правового вакуума. Мы (я как эксперт Государственной Думы) с коллегой Светланой Ивановной Прониной представили еще в сентябре 2008 года в комитет Госдумы предложение, какие нужно внести в семейный кодекс изменения и дополнения, чтобы были отрегулированы отношения супругов с их собственными детьми после развода. Этого в России нет. Это должно быть.

Когда ж возникает ситуация межгосударственная, то здесь приходится руками развести, и просто остается сочувствие. Это страшно, потому что никак это не регулируется: здесь один закон, там другой. Вот, где попался, по тому закону и будет.

Я.Г.: И не только, кстати говоря, в случае, когда отец - француз, а мать - россиянка, существует такое радикальное расхождение между решениями закона в двух разных странах. Даже между двумя странами внутри Европейского союза, между, скажем, Францией и Германией, в случае споров о детях обычно суды во Франции и в Германии принимают решения в пользу немецкого или французского родителя.

Борис Альтшулер: Я только хочу сказать вам, что там, Франция и Германия - рядом, никто не мешает договориться их правовым системам и всё таки определить порядок общения. Недалеко это ездить. Ребенок, например, живет с мамой, на субботу-воскресенье - к отцу, или на каникулы. Мало ли, и внутри страны, бывает, родители живут в разных городах. Это просто маразм, извините, если они об этом не договорились.

С Россией сложнее. Это далеко и, кроме того, разные правовые системы. Хотя тоже надо договариваться. Необходимо просто.

Я.Г.: Борис, мы много говорим о законах, потому что, действительно, законы регулируют какие-то основные отношения. Однако, отношения родителей к ребенку - это вопрос не только государственный, но и частный. А что можно на частном уровне сделать для улучшения таких вот ситуаций?

Борис Альтшулер: Я вам скажу: на частном уровне мой друг (это было давно - лет 20-30 назад) разводился... оставил жену, ушел к другой женщине. Там был мальчик, сын пяти лет. Надо отдать должное его жене, которую он покинул. Она на это пошла. Значит, мальчик стал приходить в новую семью, ночевать там, к знакомой тёте и так далее... Более того, отец ночевал дома, там, где была уже разведенная жена, естественно, в разных комнатах. Всё было сделано для того, чтобы ребенок даже не заметил проблем, которые возникли между родителями. Вот это высшая культура. Когда, всё таки, наши проблемы - это наши проблемы, а дети - это дети. И ребенок, повторяю, имеет право и на отца, и на мать. И ребенок не должен быть травмирован.

А вот где-нибудь в Штатах, я знаю, да и в Европе: там просто по закону, если в период развода - скандалы между родителями, то их просто изымают из семьи во временную опорную семью. Пока там не договорятся, не уладятся. Потому что это травма для ребенка. На личном, человеческом уровне надо всё таки понимать: мои проблемы и мои взаимоотношения, или жены, все эти личные отношения взрослых пусть до самых-самых страшных эмоций - это одно. Но будь же мужиком, будьте людьми! Возьмите себя в руки! Ребенок ничего не должен знать. На нем это вообще не должно отражаться. Это - мужество, это определенная воля, которой, к сожалению, большинство людей просто не обладают.

Я.Г.: Конечно "не знать" ребенок не может, дети все эти вещи чувствуют...

Борис Альтшулер: Важно не чтобы он не знал, а чтобы он не чувствовал, что что-то страшное происходит, отчего у ребенка вообще психика сдвигается. Не должно быть психологической травмы. Надо думать о ребенке, о том, какой это удар для него. И это должно быть главное: чтобы ему не нанести этот удар. Это почти как ножом резать, как топором по голове, понимаете? Для детей вот это - страшно. А взрослые об этом просто не думают, увлеченные собственными любовными делами.

Я.Г.: Большое спасибо. На наши вопросы отвечал Борис Альтшулер, руководитель российской общественной организации "Право ребенка". Элиза Андре, видимо, вернется в ближайшие дни во Францию. Но, найдя отца, она вряд ли сможет остаться со своей матерью. Так что ситуация этого ребенка остается ущербной и травмирующей.