Композитор Морис Жарр родился 13 сентября 1924 года в Лионе и скончался 24 марта 2009 в Лос-Анджелесе. Лион и Лос-Анджелес, начальная и конечная точка его жизни и карьеры, которую, возможно, предопределила личность его отца.

Андре Жарр.
Photo: avec l'aimable autorisation de M. Jean-Marc PRINTZ (Фото из коллекции Жан-Марка ПРИНТЦА)

Отец Мориса Жарра, Андре Жарр, работал в 30-е годы главным инженером радиостанции Радио-Лион. Именно он восстанавливал разрушенный немцами передатчик радиостанции после войны. Талантливый инженер, именно он, как гласит легенда, сконструировал первый микшерный пульт, ключевой элемент всех студий звукозаписи сегодня. Может быть, эта любовь к электронике и передалась от Андре Жарра к его сыну, Морису, не говоря о его внуке, знаменитом музыканте электронной музыки Жан-Мишеле Жарре...

В своих композициях Морис Жарр любил использовать необычные инструменты. Например, электрофон Волны Мартено (изобретенный в 20-е годы «прадедушка» современных синтезаторов). Он звучал в одной из первых композиций Мориса Жарра в фильме французского режиссера Жоржа Франжю в начале 50-х годов. Этот же инструмент он использовал позже при записи музыки к «Лоуренсу Аравийскому» Дэвида Лина в Лондоне.

Для другого фильма Лина, «Доктор Живаго», Морис Жарр собрал целый оркестр балалаечников. Балалайку он изучал в парижской консерватории, где учился на отделении ударных инструментов и композиции. На записи главной темы «Доктора Живаго» композиции «Песня Лары» играло 25 балалаечников, которые не все могли считывать оркестровку по нотам. Морис Жарр беззвучно, одними губами, отдавал им указания...

Впоследствии Жарр будет часто использовать фольклорные инструменты из разных стран — от острова Бали до Польши.

Секрет голливудского успеха

«Лоуренс Аравийский» принес ему первый музыкальный Оскар. Морис Жарр уезжает работать в Голливуд. Он был первым из знаменитой тройки французских композиторов, которые с успехом работали в американском кино.

Вспоминает Мишель Легран.

Мишель Легран. «Я очень любил Мориса Жарра. Это был человек, который любил жизнь, любил дружить, любил юмор, любил мир. Музыку он любил безумно. Это был страстно увлеченный человек. Очень живой, подвижный, он легко шел на контакт. Он первым (из французских музыкантов) уехал в Голливуд, попытать счастья в Америке. Потом я там с ним встретился, он сам мне посоветовал туда поехать. А третьим мушкетером «десанта» французских композиторов в Голливуде был Жорж Дельрю. Одно из моих последних воспоминаний о нем очень трогательное. Два года назад меня попросили дирижировать оркестром на фестивале музыки кино в Оксерре. И я помню, что он специально приехал на автомобиле из Швейцарии, только для того, чтобы меня представить. Он вручил мне дирижерскую палочку и сказал: «В этом году, оркестром будет дирижировать Мишель». О Морисе у меня осталось множество добрых воспоминаний, он был замечательным человеком».

Вместе с тем, как рассказывал сам Морис Жарр, у него не было дружеских отношений с его французскими коллегами. В парижской консерватории вместе с ним учились Легран, Жорж Дельрю, Пьер Булез, но дружбы между ними не завязалось.

В США всё было иначе, может быть, потому что американцы вообще по натуре народ более открытый и менее церемонный.

Афиша фильма "Доктор Живаго", 1965 г.

Когда Морис Жарр уехал  в Голливуд (его пригласил работать режиссер Уильям Уайлер), он знал там только одного композитора, Генри Манчини, автора знаменитой мелодии «Розовой пантеры». В первую неделю его пребывания в Америке  Манчини пригласил его к себе на ужин в субботу вечером, чтобы познакомить его с другими музыкантами. Как вспоминал Морис Жарр, там были и очень тепло его приняли Куинси Джонз, Лало Шифрин и Элмер Бернстайн. Жарр был отчасти удивлен: зачем позвали его, француза? Оказывается, просто, чтобы поприветствовать прибывшего коллегу, пообщаться, познакомиться. «Во Франции, - резюмировал Морис Жарр, - у нас никогда не было времени на то, чтобы узнать друг друга»...

В Америке Морис Жарр был тепло принят коллегами, а у режиссеров после Оскаров он был просто нарасхват. Чем объясняется его голливудский успех? Морис Жарр не только смог вписаться в американскую музыкальную традицию, но и привнес в нее что-то личное, считает композитор Владимир Косма.

Владимир Косма. «С именем Мориса Жарра связан очень важный — для нас, композиторов кино — момент. С одной стороны, он сумел вписаться в традицию крупнейших американских симфонических композиторов, а с другой - привнес в нее свой личный элемент: совершенно особым, свойственным только ему инструментальным колоритом. Что выделяло его из ряда традиционных англо-саксонских композиторов. Он использовал редкие музыкальные инструменты, такие как ситар или редкие виды ударных (а ведь он сам был великолепным перкуссионистом!). Помимо этого, в нем великолепно сочетались совершенно удивительный дар мелодиста (его «главные темы» не спутаешь ни с кем другим), с очень интересным чувством оркестровки. Он сам занимался оркестровкой своих произведений, что не всегда делают другие композиторы, в частности, американские, которые работают с командой помощников  — что делает колорит их мелодий несколько единообразным».

Конечно, в Голливуде все участники процесса кинопроизводства от сценариста до композитора — часть большой хорошо отлаженной машины. И когда таланта бывает недостаточно, на первый план прорывается именно машина. Однако Морис Жарр очень ценил четкость и техничность американских коллективов, с которыми он работал. А также легендарную вежливость англосаксов.  Вспоминая о своих первых опытах работы во французском кино, он говорил, что французский режиссер мог элементарно накричать на композитора. «Ах, вот как! Да ты ни на что не способен!» и т.д.

Тогда как когда он приехал в Лондон для записи музыки к «Лоуренсу Аравийскому», которую ему надо было написать в крайне сжатые сроки, Морис Жарр слышал своем иное: «Can I ask you please ? Something is wrong ! Could you… etc… »... «Пожалуйста, можно Вас попросить? Что-то не так. Не могли бы Вы...». Конечно, это задает иной рабочий настрой.

Театральный дебют

Но всё же, несмотря на бурный характер некоторых французских режиссеров, именно во время первых опытов работы во Франции Морис Жарр сформировался как музыкант. Уже тогда в его творчестве присутствовало то, что потом со всей яркостью проявилось в его музыке к фильмам Дэвида Лина.

Владимир Косма. «Конечно, невозможно говорить о Морисе Жарре и не упомянуть о его совместной работе с режиссером Дэвидом Лином. Бесспорно, их совместная работа — это апогей творчества Мориса Жарра: это фильмы «Лоуренс Аравийский», «Доктор Живаго». Это достаточно уникальный пример сотрудничества. Но следует также упомянуть и о его дебютных работах во французском кино, в картинах Франжю, Жан-Пьера Моки, в которых уже можно было уловить то, что стало отличительной чертой его таланта в будущем. И, наконец,  не следует забывать о его раннем участии в TNP (Национальном Народном театре), для которого он писал сценическую музыку. Это был Национальный Народный театр эпохи Жана Вилара, - выдающееся и совершенно особенное явление».

Морис Жарр проработал 12 лет на посту музыкального директора Национального Народного театра, которым руководил тогда Жан Вилар, один из величайших театральных постановщиков и создатель Театрального фестиваля в Авиньоне. С эпохи создания этого фестиваля и по сей день у него одни и те же музыкальные позывные. Все поклонники театра узнают задорную трубу Авиньонского фестиваля. Это тоже сочинение Мориса Жарра.

Изначально Национальный Народный театр располагался в Париже во дворце Шайо, откуда театр выселили в 1945 году. С TNP связана славная эпоха истории французского театра, из него вышла целая плеяда и замечательных французских киноактеров. С этой театральной традицией связаны и музыкальные корни Мориса Жара.

Говорит  нынешний директор TNP, Кристиан Скьяретти: «Я, как наследник — хотя и очень далекий — Национального народного театра, эпохи дворца Шайо и Жана Вилара, я думаю о Морисе Жарре прежде всего как о сценическом композиторе постановок Жана Вилара. И как об авторе знаменитой музыкальной заставки Авиньонского театрального фестиваля. В прессе, чтобы сформулировать кратко, о нем говорили как о «лауреате трех Оскаров, авторе музыки к «Лоуренсу Аравийскому» и «Доктору Живаго». Было бы жаль, если память о нем свелась бы только к этому. Потому что если обратиться к самому изначальному, фундаментальному, в феномене его творчества,  становится очевидным, что его сопричастность к большим «духовным предприятиям», и Народному театру, каким его определял Жан Вилар, бесспорно оказала влияние и сформировала его будущность как кино-композитора».

Морис Жарр написал музыку к двумстам кинофильмов. Он сочинял также камерную музыку, был дирижером.

Морис Жарр с призом Золотой Медведь на 59-м Берлинском фестивале.
Reuters

Свой последний концерт во Франции Морис Жарр дал в 2006 году своем родном городе, Лионе. Он выступал тогда совместно со своим сыном, музыкантом-электронщиком Жан-Мишелем Жаром.

В феврале прошлого года М. Жарр в последний раз встречался с кинозрителями на берлинском фестивале, где ему был вручен Почетный Золотой медведь за вклад  в развитие кинематографа.

Помимо фильмов «Лоруенс Аравийский» и «Доктор Живаго» во Франции Мориса Жарра будут помнить и по другой значимой картине «Горит ли Париж», военной драме режиссера Рене Клемана об освобождении французской столицы. Очень многие во Франции помнят звучавший в этом фильме «Парижский вальс», который стал «настоящим гимном свободного Парижа», как об этом говорила Мирей Матье.

Редактор:  ИД