Существует мнение, что культовое произведение фотографически точно и стилистически ярко говорит нам о том, как мы живем, порой суммируя в себе жизнь целого поколения. В этом плане, «Такси-блюз» был культовым фильмом.

На сей раз режиссер впервые  снял исторический фильм, он уводит нас во тьму веков, в эпоху Ивана Грозного и — тоже — чтобы  вновь сказать нам что-то о том, как мы живем.

Чем привлекла режиссера эпоха и фигура Ивана Грозного и тема противостояния царю митрополита Филиппа? На вопросы RFI отвечает Павел Лунгин.

Павел Лунгин в Каннах.
festival-cannes.fr

Павел Лунгин: Мне кажется, что Иван Грозный — основополагающий человек для русской жизни, потому что это первый русский царь, который на само понятие царской власти наложил печать своей сильной, во многом патологической, личности.

Митрополит Филипп — один из редчайших примеров противостояния произволу и человек, который принес себя в жертву, человек, который знал, что он идет на муку и, который, тем не менее, возвысил голос. Мне кажется, что это очень символическое противостояние.

И.Д. На какие философско-исторические источники вы опирались? Может быть, это была работа философа и историка Георгия Федотова, который выпустил в Париже в 1928 году книгу о святом Филиппе, или «Судьба России» Бердяева, где автор много говорит об этой «двойственной» природе России.

Павел Лунгин: И на Федотова, и на Бердяева. И, вы знаете, когда глубоко проникаешь в суть проблемы... Книга Федотова замечательная вообще. Но есть новое прекрасное исследование А. Дворкина — это современный исследователь, преподаватель Свято-Тихоновского университета. У него есть книга, которая называется «Грозный как еретический тип», где он как раз разбирал эту раздвоенность, о которой вы говорите.

Афиша фильма "Царь".

Действительно, получается, что со времен Ивана Грозного как бы в России всего по два.  Есть два Бога — Бог власти, бог-зло и Бог народа, бог добрый, бог святого Филиппа. Есть две правды, есть правда власти и правда вообще. Всего по два. И сам Грозный — я нашел эту фразу в его письмах и записках — говорил: да, как человек я грешен, а как царь я праведен. То есть одновременно он был грешным человеком и за то же самое дело был праведным государем.

Мне кажется, до сих пор мы имеем дело с этим — непонятным для западного человека — раздвоением.

И.Д. Федотов в своей книге пишет о настоящей «гражданской войне» царя против народа. Одновременно он говорит, что весь русский народ был не только жертвой, но и соучастником  преступлений Ивана Грозного. Это очень тяжелая тема исторической виновности — народной...

Павел Лунгин: Вы понимаете, такая абсолютная неправедная власти снимает полную ответственность с личности. В каком смысле Федотов говорил это? Он говорил это в том смысле, что если власть сурова и неправедна, то я имею право делать все. Не поймали — буду жить, а поймали — уж поймали. Поэтому, получается не народ, а какое-то анархическое племя. До сих пор мы это видим! До сих пор мы видим людей, которые не в состоянии ждать на светофоре, которые не в состоянии ни в чем себя ограничить и ничем пожертвовать ради общества, ради других. Это — реакция на этот абсолютизм.

И очень интересно, что в то же время это постоянно вызывает лицемерные — как я считаю — постоянные крики «вы уж нас карайте, вы уж с нами построже».   Посмотрите, когда у нас по телевизору идут любые дебаты, чем безумней и реакционней человек говорит вещи — что всех нужно посадить, или там, я не знаю, вздернуть на крючке — люди тут же отдают ему голоса. Как будто они все время говорят: вы уж нас накажите, мы плохие, мы вороватые. И вот это соединение неправедности сверху и этой вороватой вины снизу оно и делает проблему России.

Павел Лунгин на съемках фильма "Царь". На переднем плане - Олег Янковский (митрополит Филипп).

И.Д. Священник Яков Кротов в своем «Словаре святых»  говорит такие слова о митрополите Филиппе: «память о Филиппе одобряет и утешает тех, кто чувствует себя  одиноким и крохотным перед огромной национально-государственной машиной». Можно ли сказать, что митрополит Филипп — это первый диссидентский святой? Ведь, несмотря на то, что люди, действительно, имеют склонность стадно идти за теми, кто проповедует крайние меры, святой Филипп дает нам пример сегодня что можно сказать и «нет»….

Павел Лунгин: Можно так считать, конечно. К сожалению, эти примеры в русской истории крайне, необыкновенно редки. Поэтому я обратился к этой теме. Конечно, он знал, на что он идет, Филипп. Он знал хорошо Грозного. И публично, прилюдно в Успенском соборе поднять голос и обличать царя словами, которые звучат и сейчас удивительно современно — это был, конечно, поступок из ряда вон выходящий.

Надо сказать, что Филипп Колычев — это человек необыкновенный, незаурядный. Он был великий инженер, он был архитектор, он был изобретатель. Он строил какие-то автоматические пекарни на Соловках и автоматы по разливу кваса. Он выращивал виноград. Потрясающий Соловецкий собор был построен по его проекту. Он совершенно преобразил облик Соловецких островов и изменил всю жизнь Соловецкого монастыря. И мне очевидно, что это был человек Возрождения, которое из-за Грозного в России так и не произошло.

Мне кажется, что Грозный в силу своей личности такой невероятной — очень много было в нем силы, безумной — он как бы остановил тот естественный процесс развития и надломил что-то и не допустил Возрождения.

Петр Мамонов в роли Ивана Грозного и Олег Янковский в роли митрополита Филиппа.

И.Д. Грозного играет Петр Мамонов, Филиппа — Олег Янковский. Это был сразу очевидный выбор для вас?

Павел Лунгин. Мамонов — конечно, потому что я явно к нему шел и без него я вряд ли стал бы делать этот фильм. Потому что без актера на такую роль невозможно начинать. А на роль святого Филиппа я искал актера и, вот, Олег Иванович, мне кажется, замечателен.

 И.Д. Во всех своих фильмах вы говорили о современности. Но и в этом историческом фильме вы наверняка хотели сказать что-то и о нас самих, и о нашей современной жизни. Ведь Грозного выбирали многие художники в качестве метафоры, в частности, в кинематографе.

Павел Лунгин: Грозный — сам живая метафора. Конечно, я хотел сказать то, что я сказал. Послание мое очевидно. Но на самом деле Грозный — это тема табуированная. Про него очень мало было, кроме фильма Эйзенштейна, гениального, сверхталантливо. Но я знаю, что это было сделано по заказу Сталина, во время войны. И он, конечно, невероятно нагружен идеологической оценкой всего происходящего, искажающей действительность. Поэтому Эйзенштейн ушел в чисто эстетическое переживание этой темы, отсюда удивительный художественный результат его работы.

Но про Грозного почти ничего не написано. Эта тема, вероятно, смущала и Романовых, царскую семью. Само подозрительное отношение к власти до сих пор считается ужасным преступлением в России, потому что от Грозного осталось: «власть — от Бога». «Кто власти противится, тот Богу противится», - писал Грозный и повторял, и до сих пор это противостояние власти приравнивается к самому ужасному преступлению. Лучше быть убийцей, вором, но упаси тебя Бог хоть как-то встать против власти.