Польша простилась с Мареком Эдельманом

 Ольга БРАНЕЦКАЯ (РФИ, Варшава)

опубликовано 09/10/2009 Последнее обновление 11/10/2009 19:40 GMT

Бывший премьер-министр Польши Тадеуш Мазовецкий на похоронах Марека Эдельмана, 9 октября 2009.
(REUTERS)

На еврейском кладбище в Варшаве сегодня был похоронен Марек Эдельман – последний вождь восстания 1943 года в Варшавском Гетто. Он умер в возрасте 87 лет дома в окружении близких и друзей. В похоронных торжествах, сперва у памятника героям гетто, а затем на кладбище участвовали многие общественные и политические деятели, в том числе - президент Польши Лех Качиньски и первый некоммунистический премьер Польши Тадеуш Мазовицкий...

Из Варшавы передает Ольга Бранецкая:

На Еврейском кладбище в Варшаве в пятницу был похоронен доктор Марек Эдельман – последний вождь восстания 1943 года в варшавском гетто. Он ушел из жизни в возрасте восьмидесяти семи лет, дома, окруженный близкими и друзьями, – говорит Пауля Захчинска, у которой он жил последних два года и которая заботилась о нем как о родном отце.

В похоронных торжествах – сперва у памятника Героям гетто, а затем на кладбище – участвовали: президент  Польши Лех Качински, первый некомунистический премьер  Тадеуш Мазовецки и главный редактор „Газеты Выборчей” Адам Михник, а также близкие доктора Эдельмана, множество жителей Варшавы и приезжих.

 - В жизни я люблю больше всего икру и красивых барышень, – говаривал Марек Эдельман. И те, кто знал его ближе, считают, что эта фраза отлично его характеризует. 

Когда родился Марек Эдельман – точно неизвестно. Принято считать, что первого января 1922 года в Гомеле, в еврейской семье связанной с социалистической еврейской организацией БУНД. Родители рано умерли и мальчику пришлось самому зарабатывать на жизнь.

В Варшаву он перебрался в 1934 году. Во время немецкой оккупации Марек Эдельман вместе с другими воинственно настроенными евреями основали в гетто Еврейскую Боевую Организацию (ЖОБ). Вспоминая те времена, Марек Эдельман говорил:

 - Человечество решило, что умирать с оружием в руках красивей чем без оружия. Мы этому подчинились. Нам тогда казалось, что кто имеет два револьвера, у того есть всё. Но разве это можно назвать восстанием? Дело сводилось к тому, чтобы не дать себя зарезать, когда за нами пришли –  то есть к выбору, как умирать...

Марек Эдельман слыл оригинальными высказываниями, ими полны все его книги, а также книги ему посвященные, главной из которых является книга Ханны Краль „Опередить Господа Бога”. Его суждения  могут шокировать остротой и безжалостностью – они доказывают, что хотя Марек Эдельман покинул гетто, то гетто не покинуло его никогда.

 - Человек – существо неимоверно омерзительное. Лишь бы дать ему шанс, – сказал мне Марек Эдельман во время нашего единственного интервью несколько лет тому назад и добавил  - А истина, которая приходит слишком поздно, бесполезна. Однако во имя этой истины Марек Эдельман бежал из горящего гетто через каналы, чтобы успеть  принять участие в Варшавском восстании 44 года.

После войны он поселился в Лодзи, закончил Медакадемию и стал кардиологом. Вместе с пофессором Яном Моллем он разработал революционный метод лечения обширных инфарктов путем хирургического вмешательства, что ранее считалось абсолютно противопоказаным.

 - Господь Бог вот-вот уже хочет погасить свечу, а я должен заслонить пламя, воспользуясь его минутным невниманием, – обьяснял он свое призвание, которому отдал всю свою послевоенную жизнь.

Так оно и было. В 1971 году доктор Эдельман ввел в Польше новый метод лечения кардиологических заболеваний путем соединения венозного кровообращения с артериальным, что по сей день позволяет спасать все новые человеческие жизни.

В 1968 году доктор Эдельман и его жена Алина Марголис остались без работы в результате антисемитских гонений. Она вместе с их сыном и дочкой выбрала эмиграцию, он остался в Польше. „Никто не будет решать за меня, что мне делать и куда ехать”, заявил доктор Эдельман. „Никуда я не поеду – кто-то ведь должен остаться с теми, которые здесь полегли”.

В семидесятые годы прошлого века Марек Эдельман включился в оппозиционную деятельность Комитета Защиты Рабочих (КОР), затем в семьдесят шестом подписал Письмо 101 интеллектуала против занесения в Конституцию ПНР обязательной и вечной дружбы с СССР. Это стоило ему диссертации.

В 1980 году Марек Эдельман стал одним из основателей Независимого Самоуправляемого Профсоюза Солидарность Лодзинской Земли, за что был интернирован хунтой генерала Ярузельского в первый день военного положения, 13 декабря 1981 года. Вскоре его выпустили из интерната под натиском требований западних интеллектуалов.

Но уже двумя годами позже, в 1983 Марек Эдельман отказался участвовать в организованных тем же Ярузельским торжествах, приуроченных к сороковой годовщине восстания в варшавском гетто. Он всегда проводил этот день со своими товарищами по  оружию и ёлочным украшением генеральского праздника делаться не желал. „Принятие решения - это демонстрация личности, так и передайте,” - процедил он в приотыкрытую дверь посланцу вемогущей власти в погонах.

После победы Солидарности в 1989 году доктор Эдельман немного занимался политикой, зато со всей присущей ему энергией – благотворительностью. Во время гражданской войны в Югославии он, уже семидесятидвухлетний, отправился с конвоем гуманитарной помощи в Сараево, а по возвращении направил открытое письмо в штаб НАТО с требованием интервенции в Косово.

 - За демократию надо бороться непрестанно, она не дается Господом Богом раз и навсегда, – говорил он, вернувшись с Балкан. - А истина, которая опоздает к своему часу, бесполезна.

Марек Эдельман был далеко не легким собеседником. Он постоянно злился на нас, журналистов, задаюшщих все те же дурацкие - по его мнению - вопросы, и обожал шокировать нас неординарными ответами.

      - Патриотизм отвратителен! - кричал он в телекамеру. - Я ни за что не назвал бы себя патриотом! Я патриот того, чтобы везде царила свобода!

И только на один единственный вопрос Марек Эдельман отвечал всегда одинаково и всегда серьезно: - Что в жизни самое важное?

 - Важнее всего, – произносил он приглушенным голосом, – жизнь. А коль скоро она уже есть, самой важной становится свобода. А потом надо отдать жизнь за свободу. И тогда уже неизвестно, что важнее всего.

Из Варшавы для РФИ Ольга Бранецкая

АМ