Насколько сегодняшний россиянин является поклонником сталинизма?

Владимир Прибыловский: «Я думаю, что реальный рейтинг Сталина как государственного деятеля в России высок»

 Ярослав ГОРБАНЕВСКИЙ

опубликовано 10/10/2009 Последнее обновление 11/10/2009 19:42 GMT

Владимир Прибыловский
(Photo:Грани.ру)

В последнее время в России сложилась странная ситуация. С одной стороны, полным ходом идет реабилитация сталинского прошлого. С другой стороны, существует практически полная свобода слова. С третьей стороны, бывает так, что если эта свобода слова используется в определенном направлении, это приводит к убийству открывшего рот и воспользовавшегося этой свободой. Не говоря уже о полном официозе на российском телевидении.

Об этом, о состоянии российского общества – наша беседа с российским политологом Владимиром Прибыловским:

Я.Г.- Начнем с митинга памяти Анны Политковской. Вот вам свобода слова: восемьсот человек приходят почтить память убитой журналистки. Но может быть это потому что власть абсолютна равнодушна к этим демонстрантам?

В.П.- Митинг памяти Анны Политковской был разрешенный. Я вообще считаю, что никакой опасности такие митинги не представляют. И когда власть запрещает нечто подобное – это сверхизбыточное стремление к самосохранению. В данном случае митинг был по количеству пришедших - на него пришло больше, чем обычно: больше чем на подобном митинге в прошлом году, и больше чем на большинстве митингов оппозиции.

Я.Г.- И эта свобода шествий и демонстраций, которой воспользовались люди, пришедшие почтить память Анны Политковской, как вы думаете, она может привести к каким-то конкретным последствиям, или это будет просто такое собрание людей, которое будет также годами собираться, ничего не меняя в конкретной ситуации страны.

В.П.- Ну, ни к чему непосредственно такой митинг и подобные митинги конкретно привести не могут. Но с другой стороны, у людей есть потребность в таких митингах: встреча с единомышленниками, какое-то братство, которое люди испытывают. И это как-то меняет психологию людей - как самих участников, так и тех кто проходит мимо, или узнает об этом из СМИ, хотя телевизор обычно замалчивает такие мероприятия.

Я.Г.- На митинге памяти Анны Политковской вернулся к публичной жизни Александр Подрабинек, полторы недели скрывавшийся в связи с угрозой его жизни. СМИ освещали ситуацию вокруг него активно – вот он и появился снова. Что, может быть и угроза его жизни не серьезна?

В.П.- Я не знаю степень серьезности угрозы, но Саша говорил, что у него есть такая информация. Он человек серьезный. Так что я думаю, что и на самом деле была такая угроза. Кроме того, мы и сами видели, какая была вакханалия в Интернете. А в Интернете сколько угодно сумасшедших со странными взглядами, и натравить их на кого-либо довольно не сложно. Тут две вещи: возможно у кого-то со свихнувшимися мозгами может возникнуть такая идея, а еще – такая смутная, непонятно откуда информация, которая была у Александра, что на него готовится покушение. Я думаю, что опасность для него не исчезла, но видимо он счел необходимым по этическим соображениям быть на этом митинге. Он вообще-то не большой ходок на митинги, но в этот раз счел нужным прийти.

Я.Г.- Кроме того, нам известно, что в России время от времени убивают и журналистов и правозащитников.

Я бы хотел обратиться к другому аспекту современного российского общества, а именно – к реабилитации коммунистического прошлого. Я сказал «сталинского», но конечно, не только сталинского – начиная с ленинского. Весь этот ленинизм-сталинизм потихоньку реабилитируется, плоть до того что внук Сталина подает в небезызвестный Басманный суд иск против «Новой газеты», защищая честь своего дедушки – Иосифа Виссарионовича Джугашвили. Насколько вся эта вакханалия (потому что непонятно как иначе назвать заявления о том, каким хорошим был Сталин, хорошим менеджером и т.д.) насколько это связано с настоящим положением дел в российском обществе? Насколько сегодняшний россиянин является поклонником сталинизма?

В.П.- Я думаю, что реальный рейтинг Сталина как государственного деятеля в России высок. И он, во всяком случае, значительно выше, чем скажем в период революции 1989-1991 годов, когда и авторитет Сталина упал до минимума (это произошло незадолго до 89 года), и авторитет Ленина как положительного персонажа падал. Кстати, то, что внук Сталина подал в суд, а не от ФСБ потребовал чего-нибудь – это вообще-то некоторое свидетельство, хотя и очень маленькое, что и в умы сторонников тоталитаризма проникают демократические идеи. Потому что решать вопросы через суд – это достаточно цивилизованный способ, и именно так и надо действовать. Очень хорошо, что сталинисты именно к этому начинают прибегать, а не только через давление на власть, давление на людей с физическими угрозами и так далее.

Но, к сожалению, у нас суды независимыми не являются. И этот Басманный суд будет смотреть не на доводы сторон, а смотреть наверх: а что там считают, нужно ли удовлетворить этот иск, или не нужно? Вот это хуже всего.

А изменения в отношении к Сталину в обществе обусловлены двумя вещами. Одна – более объективная: то, что так называемые демократы и так называемые либералы, которые на самом деле – бывшие коммунистические чиновники, они строили капитализм по учебникам марксизма-ленинизма, по учебникам партии. То есть, как их учили, что такое капитализм, вот такой капитализм они и построили в России – коррупционный, бюрократический, совершенно не демократический. И этот вариант капитализма вызывает совершенно нормальное отвращение у людей, которые смотрят назад и что-то вспоминают там хорошее, по контрасту.

А вторая сторона – это телевизор, который по велению властей выбрал такую форму поведения. Из телевизора нам выдвигается такая главная идея, что все у нас в российском прошлом было замечательно, Россия – это великая страна и при царях и при коммунистах. И на первый план коммунистической власти выдвигается, что она создала большое государство, многие страны покорились России, не кремлевскому политбюро, а России. И эта телевизионная пропаганда на самом деле действенная.

Я.Г.- Владимир, вы не просто политолог, вы – специалист по карликовым экстремистским организациям. То есть, вы специалист по маргиналии политического мира, где нормальный человек только и может встретить неонацистов или неосталинистов. Сегодня неосталинизм идет широкой волной по всей России. Как это можно описать: эти ли маргиналы выплеснулись сегодня по всей России и охватывают ее своим маргинальным поведением, или это просто какой-то мощный слой взял себе эти сталинистские одеяла, не имея никакой маргинальной сути?

В.П.- Я бы сказал, что сталинисты, неосталинисты – это не маргинальная организация. Потому что на самом деле КПРФ Зюганова, она даже коммунистическая меньше, чем сталинистская. В ее истории за последние годы были периоды когда она начинала походить на что-либо более цивилизованное. Но сейчас КПРФ, как и в 1991-92 годах становится в первую очередь националистической партией. От коммунизма они берут только сугубо тоталитарную составляющую сталинизма. То есть это только иллюзии, что КПРФ начнет эволюционировать в сторону социал-демократии. Это большая партия, и она сталинистская.

Я.Г.- Я имел ввиду не столько КПРФ, сколько партию власти, потому что реабилитацию сталинизма поддерживает именно власть, а отнюдь не КПРФ, которая, может быть и поддерживает эти инициативы власти. Ведь когда идет внесение сталинских цитат в московском метрополитене, когда Сталин называется удачливым менеджером и т.д., все это поддерживается главной, кремлевской вертикалью.

В.П.- Да, она с одной стороны ту составляющую сталинизма, как то - контроль над обществом, внешняя экспансия, контроль над идеологией, полностью она все это восстановить не может и может быть даже не очень-то хочет, но частично она это восстанавливает. И у нас вполне нормально, когда миллионер – чиновник, и одновременно поклонник Сталина. Это культивируется сверху. И идеи социальной справедливости, которые в коммунизме были в начале – они отсеиваются, а идеи диктата, насилия над обществом – это то, что берет на вооружение власть и подконтрольные ей партии и организации типа Единой России, Молодой гвардии, «Наши».

АМ