Брянская область России: след Чернобыльской катастрофы

Радиация, несовместимая с жизнью

 Дмитрий ГУСЕВ

опубликовано 26/11/2009 Последнее обновление 02/12/2009 22:35 GMT

Комогорцева – политик и эколог
(Photo : RFI/D.Gussev)

Брянская область – регион России, наиболее пострадавший от аварии на Чернобыльской АЭС. Несмотря на героические усилия по ликвидации последствий катастрофы, вложенные средства и международное участие, 23 года спустя 330 тысяч человек продолжают жить на радиоактивно загрязненных территориях. В « зоне отселения » с высокой плотностью загрязнения по-прежнему живет 70 тысяч человек. Эту ситуацию называет « неприемлемой » Людмила Комогорцева, депутат Брянской областной думы, глава франкции партии « Справедливая Россия » и профессиональный эколог.

Долгосрочные последствия радиационного « удара » продолжают отзываются ростом онкологических заболеваний и других патологий, снижением иммунитета. Фактически « провалена » программа переселения жителей из опасных районов. Сокращаются дотации и субсидии на мероприятия, необходимые для ведения сельского хозяйства на пострадавших территориях. Брянские леса – потенциальная угроза повторного радиоактивного загрязнения в случае пожаров.

Людмила Комогорцева: К большому нашему сожалению, 23 года тому назад случилась глобальная катастрофа, она затронула не только Россию, но и целый ряд европейских государств. Ведущие экологи сказали, что последствия этой аварии – надолго. Даже не на десятилетия. А прошло только 23 года. С одной стороны, с точки зрения земной истории, конечно, это очень маленький промежуток времени. С точки зрения человека с его продолжительностью жизни, это почти четверть века.

Что сегодня? Несмотря на то, что были предприняты героические усилия по ликвидации последствий, вложено достаточно много денег, средств. Участвовало в этом очень большое количество людей, не только россиян, но и различных международных специалистов. Тем не менее на сегодня у нас продолжают 330 тысяч человек проживать на территориях с плотностью загрязнения по цезию выше пяти кюри на квадратный километр. И среди них 36.500 детей и подростков. В «зоне отселения» с плотностью загрязнения свыше 15 кюри на квадратный километр проживает более 70 тысяч человек. И среди них продолжают проживать где-то порядка 15 тысяч детей и подростков.

Я считаю, что это недопустимая ситуация. Там, где загрязненность превышает 15 кюри на кв. км, жить нельзя.

В свое время, когда бушевали те или иные горячие точки в ближнем зарубежье, произошло заселение и территории, где радиация превышает 40 кюри на кв. км. Как правило, дети очень сильно страдают. У нас наблюдается рождение детей, у которых с момента рождения устанавливается связь тяжелых патологий и заболеваний именно с радиационным влиянием.

К сожалению, на этих грязных территориях продолжают заниматься сельским хозяйством. Выращиваются корма для животных, то есть, убирается сено, трава, которая накапливает из почвы радионуклеиды. Далее по цепочке животные потребляют эти корма. В свою очередь, накапливаются в молоке и мясе также радионуклеиды. И они поступают на стол. И кроме того, все растения могут содержать радионуклеиды.

Д.Г.: Людмила Якимовна, это название по чернобыльской классификации, «зона отселения» - для человека, несведущего в законодательных тонкостях (а это законодательное определение) кажется названием зоны, из которой людей должны отселять, в которых никто жить уже не должен 23 года после катастрофы. Почему получилось так, что там все-таки живут люди – на территориях, где загрязнение выше 15 кюри на кв. км, выше 40 даже?..

Людмила Комогорцева: Есть у нас территория, где свыше 40 кюри, - это так называемая «зона отчуждения». То есть, эти земли должны быть выведены из сельхозоборота. Все люди, которые живут на них, должны быть выселены категорично. А «зоны отселения» - это так называемые «зоны пожелания». То есть, если человек выражает желание переехать в другую местность, государство обязано дать ему дотации, и он с соответствующим документом в руках переселяется в чистую зону. Но если человек не желает отселиться, то в принципе никто его оттуда насильно не выселяет.

Д.Г.: Из Новозыбкова, города, который среди городов юго-запада России больше всего пострадал от Чернобыльской катастрофы, как мне говорили, уехало очень незначительное число людей. Правом переселиться воспользовалось очень немного людей. С чем это связано?

Людмила Комогорцева: На самом деле переселение людей было достаточно мощным. Другое дело, что программа переселения была провалена, потому что люди жили в городах, и у них были рабочие специальности, жили маленькие дети, которым нужна инфраструктура. А людей стали переселять в поле. То есть, посреди поля выбиралось место, на нем строились обычные сельские дома с приусадебными участками. Причем сразу не закладывались ни школа, ни детский сад, ни какая-то фабрика или переработка, где люди могли бы работать. Пенсионеры еще так-сяк могли переехать и жить. Но пенсионеры не захотели, потому что они считали, что как бы жизнь уже прошла, и хорошо бы её дожить на своем привычном месте, а не переезжать в неблагоустроенные, даже не полностью отстроенные. Деньги были вложены колоссальные. Но не все эти поселки были заселены. И вот в поле стоят эти полуразрушенные дома. Это одна из причин.

В начале, когда было страшно, и очень многие поехали, так сказать, в панике в другие места, но не найдя там возможности своего применения, стали возвращаться назад. И в итоге получилось неглобальное переселение.

Кроме того, что такое радиация? Она без запаха, без вкуса, без цвета. Сегодня не видно его действие. Рассказывают, и пишут, и убеждают, что это может сказаться на поколении. Но кого волнует у нас какое-то поколение, когда жизнь такая достаточно жесткая? И за текущей жизнью никто не задумывается, а что может быть потом. Опасность присутствует, но её не хотят слышать. Её слушают, но не слышат. Это вариант Кассандры. Ничего – вот мы живем, и ничего…

Может быть, у вас было время, и вы посетили кладбище в Новозыбкове… Кстати, это тот город, который живет в зоне отселения. Весь город. По идее он давно должен был быть весь выселен. Но что такое – переселить город?

И тогда сознательно чуть-чуть уменьшили радиационную нагрузку. МАГАТЭ пошло на поводу этих дел: давайте всё заасфальтируем, где только можно, давайте поливать асфальт, давайте максимально использовать завозную чистую продукцию, давайте пить воду не из наших источников… и всё ничего.

Ничего-то ничего. А вот ко мне пару лет назад приходила молодая мамочка, которая всю жизнь от рождения прожила в загрязненном Гордеевском районе и, достигнув взрослого возраста, родила девочку. А у девочки оказались раки – подбрюшной полости, отсутствие мочевого пузыря и, когда стали проводить исследование, то посмотрели накопительную дозу мамочки, посмотрели ситуацию с кровяными тельцами, с мутациями, и установили, таким образом, что все врожденные заболевания этой девочки связаны с теми самыми радионуклеидами, которые мамочка поглощала.

Я ей говорю: ты ж ведь грамотная девочка, ты слышала обо всем об этом. Ну ладно, ты там проживала… Но перед тем, как заводить ребенка, ты могла бы провести какие-то очистки своего организма. Есть методики. Но вот это – как раз тот случай, когда мы не думаем, а потом получаем беду.

Я столкнулась с таким фактом, что по нашей Конституции, по Конституции государства российского, если установлена связь заболевания с чрезвычайной катастрофой, то у нас полагается материальная и моральная компенсация. По идее этой женщине должны были предоставить квартиру недалеко от больницы, чтобы девочка могла получать квалифицированную медицинскую помощь. Потому что она проживает в Богом забытой деревне. Там даже фельдшерского пункта, по-моему, нет. И мне два года понадобилось, чтобы наших чиновников всех поставить на уши. И то, она получила жилье не возле областной детской больницы, куда можно было бы оперативно привезти ребенка, а получила в районном центре. Она согласилась на это. Я уже ничего не могла более сделать. Вот такая ситуация.

Д.Г.: В том, что касается заболеваний, видимо, уже никому не надо объяснять, что радиация пагубно действует на здоровье. Что говорит сейчас статистика, какая ситуация в Брянской области с общей заболеваемостью и с теми болезнями, которые, как уже доказано, непосредственно связаны с радиоактивным загрязнением, заражением?

Людмила Комогорцева: Чем чреваты у нас последствия загрязнения радиоактивными нуклеидами, - это конечно же, онкопатология. Конечно, заболеваемость различными формами рака у нас бушует. Уже никто в мире не сомневается, что в результате того первичного загрязнения радиоактивным йодом, которое мы очень сильно получили в момент аварии, сразу резко подскочила кривая раком щитовидной железы. И достаточно долго, особенно по раку щитовидной железы у детей, мы занимали одно из первых мест в мире. Научились рано распознавать эти раки, и люди как бы живут.

Сейчас следующая волна (и она прогнозировалась) – это последствия накопления радионуклеидов цезия и стронция-90. Пошли так называемые «соматические» раки, то есть, раки внутренних органов и раки молочной железы. И сегодня на первое место вышел рак молочной железы у женщин. Выявлено очень много случаев заболевания раком кожи. Хотя этот рак можно быстро и легко опознать, но как правило, люди тоже не спешат в больницы, а когда обращаются, уже имеется метастазирование. А если метастазирование пошло, то клиническая картина очень агрессивная, быстрая, и от этого - много смертей. Участились раки мозга.

В два раза увеличилась заболеваемость у детей, прежде всего, в юго-западных районах. Опять-таки, это связывается с ослаблением иммунитета. И когда начинаешь вникать в сущность проблемы, выясняешь, что за последние годы с учетом недофинансирования резко сократились профилактические меры по выращиванию чистой продукции.